Хвак - О`Санчес

   - Попробую ответить, но только на один из твоих вопросов. Выбирай - на какой, о выдержке, или о прическе?

   - На тот, что про выдержку.

   - Во-первых, я Матушку боюсь, люблю и почитаю, Это - во-первых, и в главных. А во-вторых... Впрочем, достаточно.

   - Нет уж, нет уж! Дорогой брат, мы все разделяем любопытство, вслух проявленное Уманой. Что - во-вторых?

   - Будь по-вашему. Если он действительно приемный Матушкин сын, подло будет лишать жизни одного из... своих. Мы ведь не люди какие-нибудь.

   - Ну, это уж очень тонко. Нет, Ларро, ты бы не был столь невозмутим, если бы не сидело в тебе нечто еще. Назовем его: "в-третьих". Итак, братец?

   - Ты моя самая любимая сестрица из всех, дорогая Тигут, от тебя ничего невозможно укрыть! Есть у меня одна мысль, которая позволит нам оставаться всепослушными матушкиными детьми, но в то же самое время...

   - Продолжай же скорее! Мы его, все-таки, съедим?

   - Нет, Умана. Во всяком случае, я не ем падаль, предпочитая живое и свежее. Сделаем так, чтобы он сам, чтобы он на своих ногах убежал от жизни своей, или разума своего.

   - Как это?

   - Пусть он сам себя доконает, уничтожит свое телесное или душевное здоровье. В последнее время, признаюсь вам, дорогие мои братья и сестры, мне изрядно прискучил наш "домашний" шут. Подарим его Хваку... вернее... подарим Хвака ему.

   - Ух, здорово! А что это значит? Как это?

   - Это просто, премудрый ты наш Чимбо, настолько просто, что даже и ты - пусть и не сразу - все поймешь... Джога! Повелеваю тебе слышать, видеть и осязать сущее окрест. Итак, Джога!

   - Слушаю, повелитель!

   - Ко мне! - Бог Ларро протянул перед собою левую руку, ладонью вверх и разноцветный огнь, до сего мига бесшумно плясавший над пустым очагом, прыгнул на поставленную ладонь. Только теперь он уменьшился до размеров дубового желудя.

   - Хвак!

   - А?.. Чего?..

   - Как ты мне отвечаешь, пыль вонючая? Перевернись, ляг на спину. Так и лежи, не шевелясь. Помни: шелохнешься - зарублю. Понял меня?

   - Да.

   - Джога!

   - Слушаю, повелитель!

   - Пред тобою смертный, по имени Хвак. Представься смертному. Без титулов, основным именем.

   - Я - демон пустоты и огня! Я шут богов! Мое имя Джога!

   - Джога, тебе нравится эта смертная оболочка?

   - О, да, повелитель! Мне любая нравится, слишком уж давно я...

   - Молчи, дрянь, на один мой вопрос надобно давать один краткий ответ: да.

   - Да, повелитель!

   - Выражая общее наше мнение, хочу подарить тебе вольную. Не навсегда, разумеется, всего лишь на некоторое, надеюсь, не очень большое время. Ты в вечном рабстве, но теперь у тебя будет свой раб. Можешь наслаждаться. Сумеешь перебраться из этого тела в иное, но не раньше, чем до конца истратишь прежнее - вольная твоя продлится... Все понял?

   - О, да, повелитель!

   - Доволен ли?

   - Да-а-а-а, повелитель!!!

   - Хвак... Хвак!

   - Чего?

   - Нет, этот болван неисправим. Открой рот пошире.

   - Зачем это?

   - Добровольно... и широко... открой... рот. Если, конечно, хочешь жить!!! Жить хочешь!?

   - Да.

   - Тогда не болтай лишнего и открывай рот. Проглотишь этот огонек и он поселится в тебе, будете вдвоем век коротать. Не бойся, это ненадолго. Либо ты сделаешь сие добровольно, либо умрешь немедленно, клянусь мечом! Сроку на раздумья - один вдох и один выдох! Принимаешь???

   Хвак задержал дыхание, чтобы успеть подумать, но, как назло, ни одна мысль не хотела приходить в измученную ужасом голову... Раз клянется - значит нерушимо.

   - Принимаю.

   - Добровольно?.. Я тебя спросил: добровольно???

   Хваку показалось странным, что бог спрашивает согласия у него, у простого смертного, однако некогда было думать: он зажмурился и кивнул.

   - Добровольно.

   И словно расплавленной сталью плеснуло ему в губы, обожгло язык, гортань и легкие...

   Чужой и лютый смех родился в Хваковой голове, разросся до хохота, перешел в оглушающий рев...

   - Раньше я был рабом, а теперь у меня есть ты! Как тебя зовут, раб, повтори?

   - Я не раб, - прошептал одними губами ошеломленный Хвак, - я свободный человек...

   - Был свободным! А ныне раб! Смейся!

   - Зачем это? - опять попытался возразить Хвак, но вместо этого вдруг приподнялся на четвереньки, хлопнул что было мочи кулаками по вытоптанной траве и захохотал. Но - нет - это был не его смех, а какой-то такой...чужой... Плохой!..

   Хвак стиснул, было, челюсти, а они разжались, послушные чужой воле, губы вытянулись далеко вперед и округлили рот: Хвак замычал громко, словно бы подражая голодной ящерной скотине и побежал, по-прежнему на четвереньках, куда-то вперед... Боги расступились, пропуская, но никто из них не смеялся.

   - Ну, что Джога, вопрошу еще раз: доволен ли подарком?

   - О, да, Великий Повелитель Войны! О, да! - Хвак оборотил в сторону бога Ларро голову, затем, в нелепом прыжке развернулся весь, лег на брюхо и пополз к его ногам. Хвак понял, что сейчас его заставят лизать эти странные, собранные из мелких железных колечек, сапоги.

   - Верно. Будешь слизывать пыль с поножей повелителя! - прозвучало у него в голове. Однако, полизать божественные ноги Хваку так и не довелось.

   - Радуйся же, Джога, развлекайся, а нам пора удалиться.

   Ток! - в воздухе прозвучал еле слышный хлопок - и больше нет никого на поляне, кроме Хвака, и даже пыль не поднялась.

   - Засмейся же еще, раб, возблагодари меня во всеуслышание! Меня, твоего неизбывного властелина Джогу!

   Хвак встал на колени, губы его разлепились сами собою...

   - О, великий пове... Не-е-ет! Тьфу! Не буду!

   - Будешь.

   - Нет!

   - Будешь.

   - Не бу... - Все эти препирательства Хвак произносил вслух, словно сам с собой разговаривал, а последние слова прервались от удара кулаком в губы - сам же себя и ударил...

   Хвак взвыл, затряс головой, разбрызгивая капельки крови по сторонам, и упал ниц.

   - Не буду. Прочь! Не буду тебя слушать! Уйди! Прочь, демон!

   Но почти сразу же оттолкнулся руками от земли, приподнял голову и туловище, выгнувшись как ящерица, одна рука его поддерживала зыбкое равновесие, а пальцы другой опять свернулись в кулак, чтобы ударить в лицо... Но не долетел кулак до лица, словно бы зашатался и опять расправился в ладонь, уперся в пыльную дорогу.

   - А-а, червь! Ты думаешь, что это ты упрямый? Не-е-ет, просто это я, Великий Джога, не захотел до поры причинять ущерб имуществу своему... Да, увлекся, виноват... Забыл, знаешь ли, каково это - владеть движимым имуществом. Движимое имущество - это ты, раб.